Смерть от потери нюха

Четыре бедные стены
Меня к стене прижали
Мне стены чистые должны
Прочесть свои скрижали
Уже полвека так со мной
Барак мой чист и беден
Я ошарашен тишиной
И сам собою съеден
Побитых армия собак
Грозит мне оплеухой.
Моя страна — чумной барак.

***
Смерть от потери нюха.

Я — груша

Когда я сегодня вылазил из душа,
дверные проёмы виня,
я понял, что я — настоящая груша
и Бог не похож на меня.

Я понял, что сходности нет между нами
и разные цели у нас.
Что слишком уж пусто промеж этажами,
Подвал мне, ему — бизнес-класс.

Но дело не в этом, обидно не это;
Согласен, я просто толстяк.
Зато я на кухню несусь как ракета,
Когда соблазнительно пахнет котлетой,
А Бог не умеет и так.

Песня о йоге-мистике

Наш Бабла Долгани — он прослыл реалистом,
Он считал, что живёт на убой.
Он встречал каждый день оглушительным свистом,
Так как вечером был никакой.

Он по-чёрному пил, побеждая свой разум,
Он плевался в ночные огни.
Он прочёл все талмуды Евразии сразу,
Вот такой был Бабла Долгани.

А однажды он сунул свой нос в Универсум
и от смеха едва не опух;
Там миры прогибались под собственным весом
И, кряхтя, испускали свой дух.

А вот добрые люди связали героя,
И затем в Жёлтый дом отвели.
Но Бабла Долгани притворился горою —
И с тех пор Жёлтый дом на мели.

Он читал всевозможные Упанишады,
Когда в доме кончалась еда.
Он, конечно же, знал, что поесть ему надо, —
Но лишь яблок в эдемских садах.

От такого житья можно было свихнуться,
Но он жил вне пределов Земли.
Ему было плевать на пожар революций,
Он пешком шёл на остров Бали.

На планетах Созвездия Тираннозавра
Он закончил свой жизненный путь.
Нам осталась лишь мощная пьяная аура
И её непонятная суть.

Над могилой его воют всякие мрази
И тихонько щебечут ужи.
И ещё — там есть надпись рунической вязью:
“Никого здесь вообще не лежит”.

Танатос и Эрос

Танатос и Эрос нарядно оделись
И, за руки взявшись, явились на свет.
Рассеялась серость — свет взялся за дело,
И громкого стука сердец — сотни лет.

Пусть носится время, как лошадь по кругу,
И чашу свою испивает до дна.
Пусть бездна нам внемлет, хоть на ухо туга,
И черти поют песни льда и огня.

Восходят, сияя, на всех горизонтах,
Как некогда пелось людьми у костров,
Как будто по тайно написанным нотам
Танатос и Эрос — одно существо.

Долетел и зажёг

Я видел сон, где на орбите Марса
Летал в скафандре рокер длинновласый.
Махал руками, дергался коряво,
И матом провожал былую славу.
Тонули в Марсе черепки ракеты,
И глохли звуки песни недопетой.
Прервался сон, окончена поэма
Под звуки прочь срываемого шлема.
Аристократ с замашками пирата
Кричал: “Сгорел сарай, гори и хата!”

Воин Пустоты

В пустыне мыслей о великом
Я оседлал червя сомнений,
И, погоняя зверя криком,
Я нёсся, порождая тени.
В пустыне тени не бывает,
В пустыне жизнь горит в огне.
Пески от края и до края,
Я — нечто, видное извне.
Я сотни лет пыль поднимаю,
Пустыню объезжая тщетно.
Пески от края и до края,
Я — то, что миру незаметно.
В пыли несётся червь сомнений,
Но грани он не перескочит:
Единственный источник тени
Заперт навек в часах песочных.

Жаба

Хорошо быть земноводным — жабою конкретной.
Задушить кого угодно можешь безответно,
Не погибнешь ты зимою, молча в спячку впавши,
Голод не побеспокоит — комаров в рот тащишь.
Жабой быть совсем не стыдно, даже элитарно:
Никого не удивишь ты внешностью кошмарной,
Никого не оттолкнешь ты глупыми словами —
Жабе хорошо и мокро. Жаба будет с вами.

Галимат. Тот, кто прошел путь до конца

Я — Галимат. Я бог сумбура.
Простой, как камера обскура.
И сложный, будто жизнь сама.
Я — бог сумбура. Галимат.

Кошмары сотканы из стерв,
И в каждой клетке спрятан нерв.
Я — человек, сменивший мир!
Я богом стал, я — поводырь!

Я, жизнь сумбурную прожив,
Сменил Вселенной этажи,
Поднялся в качестве шута
На самый верх, где пустота...

Кругом не то, чего искал
Злой и холодный, как металл.
Не покладая рук, себе творил
Я Мавзолей среди светил...

Теперь, под скрип колёс времён,
Ложусь я в гроб. Я обнажён.
Мой Сириус давно погас,
Разрушен мир мой. Не алмаз.

Мой путь привёл меня во мглу,
Холодный памятник в углу.
“Когда ты перешёл порог,
Ты — или бог, или не смог”.

Игра с ненулевой суммой

Давайте расплюемся мирно, спокойно, дула опустив,
Закрыв назло вражде настырной бойницы белым — чтобы стиль
Был соблюдён и в этом деле, когда надежды на реванш
Умрут у всех — и еле-еле услышен будет ропот наш.
Когда смущённо и позорно молчат стальные твари битв,
Когда дымящимся узором уходит в небо вой молитв,
Когда окончена не битва, но вся война, нет сил
Ни у кого!
Плюемся мирно — и расходимся. Ведь мир красив.
Пусть будет долго в голове звинеть молитвы вой,
Кончай играть! И пусть здесь сумма
Окажется ненулевой…

Согласно теории игр, в играх с ненулевой суммой выигрыш какого-то игрока не обязательно означает проигрыш другого, и наоборот.

Диалог при факелах

— Отчего так тяжко крест нести, Отец?
— Оттого, что на тебя глядят безмолвно
Бабы в чёрном, мужики со штофом,
Молодцы-псоглавцы, и вместе с ними вся Голгофа,
Вся дурная рать глазеет и сопит.
Ты думаешь, ты крест несёшь?
Он на тебе стоит...
— За что, отец, со мной ты стал таким?
— За то, что на глазах у меня — пятаки.
За то, что тебя не сберёг я. Конец.
За то, что плохой отец.

Рыбопоклонничество

Скумбрия на берег вышла
Мокрая, в воде устав.
И сказав:
“Я — кость мироздания!”, —
Повела свой в будущее род,
Что в дальнейшем привело к обезьяньему безумью
И явленью человека.
Может было бы иначе, если бы не рыбья дурь.